В
ВАГОНАХ метро, с афиш в спальных районах, со страниц журналов в эти дни
на вас смотрит, осклабившись, гламурненький гей с хищной улыбкой,
приглашая посетить «Синее чудовище» в постановке Константина Райкина.
Афиша дезориентирует – на самом деле спектакль красив, как венецианская
открытка (художница Алла Коженкова), и душевен, как закулисье старого
цирка, а синему чудовищу достается основная доля зрительского
сочувствия. Фьяба Карло Гоцци с превращениями, чудовищами и
чудовищными испытаниями для любви и верности – одна из прощальных и
самых ярких вспышек комедии дель арте на закате самой Венеции, ее
породившей. Венеция для «коренных» и «понаехавших» жителей мифической
многонациональной столицы Нанкин, где происходит действие «Синего
чудовища», – общий образ утраченной гармонии, детства и праздника,
сколь аристократичного, столь и простодушного. Образ уязвимого и
обреченного старого мира, в котором уже вовсю идет «охота на бабочек».
При
упоминании Венеции у всех персонажей счастливо глупеют лица, и в
воспоминаниях (на заднем плане) проплывает гондола с дорогим сердцу
видением. Так, служанка Смеральдина (Марина Дровосекова) видит себя
маленькой девочкой рядом со старшим братом-защитником Бригеллой (Иван
Игнатенко), который теперь попросту «сдал» сестру и везет на верную
гибель, подчиняясь приказу. Грузинской царице Дардане (Алена Разживина)
мерещится соотечественник с гордым профилем в пылающем облаке
апельсинов. Прощай, Грузия! Венеция, прощай! На фьябу Гоцци в
«Сатириконе» решили взглянуть через призму цирка – самого честного,
простодушного и волшебного искусства. Разучивая тексты и сочиняя
мизансцены, учились еще и делать стойки, летать на трапеции и
жонглировать. В итоге номеров осталось не так много, зато в игре всего
ансамбля появилась поистине цирковая полетность, точно не на сцене
играют, а на манеже «работают номер». Весь вечер на манеже
заправляют коверные: зануда Тарталья (Игорь Гудеев), комический старик
Фанфур (Алексей Якубов), трус Бригелла и заводила Панталоне (Артем
Осипов), которого любовь, ревность, старость, глупость, театральные
критики, мезальянсы или утечка мозгов из страны – все вдохновляет на
удачную репризу. Занимают публику между «номерами», согревая теплом
клоунады, и высокие страсти героев, и высокие технологии злых сил – их
в спектакле олицетворяет виртуальная реальность, где все монтируется,
тасуется, подгоняется под «формат». Жутковатый космический
ветерок телеэфира отбивает у людей разум и память. Телеустановка с
перемещающимися камерами, всевидящая, как Старший Брат Оруэлла,
«играет» семиглавую гидру. Полосатое полотенце, что сушится на
веревочке (сколько таких веревочек с домашним рваньем протянуто между
верхними этажами роскошной Венеции), – заставку прерванной программы. Влюбленный
герой Таэр (Алексей Бардуков), заточенный в тело гламурного ведущего
ток-шоу – этакого сгустка агрессивной и наглой энергии, – корчится,
точно ему пересадили чужую кожу, отшвыривая от себя шпаргалки с
ненавистным сценарием. И вдруг возненавидит свою роль глянцевой
теледивы провинциалка-царица (Юлия Мельникова) – влюбится и погибнет. И
тут фантастический сюжет старой-старой сказки ставит перед нами вполне
сегодняшние вопросы. По какому сценарию мы живем – своему или
навязанному? Да и кто тот «колдун священной горы», что написал этот
сценарий? Что мы видим перед собой – объемную и сложную реальность или
ее сканированную плоскую картинку, да и соответствует ли хоть немного
истине эта картинка? Герои «Синего чудовища» прорываются к своей истине
сквозь все нелепости навязанного сценария, чужие обличья и
невозможность узнать любимого. Но сказано ведь – «самого главного не
увидишь глазами, зорко лишь только сердце». Только ему и стоит
доверять, когда все другие ориентиры потеряны.
Компетентное мнение Татьяна ПОРТНОВА, депутат Мосгордумы: –
На днях я была на премьере спектакля «Синее чудовище» Карло Гоцци в
театре «Сатирикон». Могу сказать, что этот удивительный спектакль
лишний раз доказал гениальность постановок и великолепную игру актеров
театра. Лично я всем советую его посмотреть. Очень
любопытный подход: первые пятнадцать минут тебе кажется, что перед
тобой лишь приятное зрелище, с хорошей музыкой, которая настраивает на
«релакс». Однако, посидев чуть дольше, понимаешь, что картина обретает
серьезную философскую нагрузку. Именно такие моменты вызывают интерес к
постановкам.
